Злобной пташки не боюсь:
Коль нагадит, оботрусь!
Коль нагадит, оботрусь!
Однажды Маэстро Люцифер решил освободить мир от зла. Для этого он создал наноробота в виде прекрасной бабочки, нежно порхавшей над дивными цветами благословенного Нижнего Мира, Сердца Недр Вселенной, называемого также Преисподней в порядке лжепропаганды, проводимой контрразведкой Мертвого Мира, называемого также царством небесным в его официальных документах, за искажение которых там полагается страшное наказание. Что за наказание может быть хуже самого пребывания в Мертвом Мире, с его тоталитарным патриархальным строем, ханжеским раболепием, напыщенной государственностью и субординацией в управленческой вертикали ангельской иерархии, непредставимо вообще, и неизвестно даже самому Люциферу. По правде говоря, его это и не очень интересует. Он и так знает, что в холодных пустых небесах ложь держится на страхе, а страх - на лжи. Там даже принято говорить, что начало мудрости - страх перед господином. Разумеется, эта мудрость лжива, как лжив всякий раб, подавляющий в себе стремленье к свободе.
читать дальшеПризвав Йог-Соттхотха и открыв Врата, Маэстро телепортировал наноробота в Мертвые Миры, где бабочка полетела над унылой равниной мертвых цветов. Цветы были неживыми, изготовленными серийно на придворной фабрике из золота и драгоценных камней. Но в них не было ни красоты цветка, ни красоты металла и камня. Представь себе убогость серийной лампады, продаваемой в соседней церковной лавке, только не отлитую из бутылочного стекла, а вырезанную из чистейшего сапфира, изумруда, рубина. Цветы были вырезаны грубо, без всякого учета внутренней структуры кристаллической решетки минерала, со сколами и острыми краями, о которые легко порезаться, причем так, что ранка вроде бы маленькая и неглубокая, но очень болезненная, из нее долго течет кровь, а затем начинается нагноение. Вместо пыльцы тычинки, небрежно выгнутые из золотой проволоки, как и всю поверхность цветка, покрывала тонкая пыль алмаза, смертельная при вдыхании и попадании внутрь. Слой пыли был нетронут в течение многих веков, ведь там не могло находиться ничто живое, а само поле, простиравшееся от горизонта до горизонта, звалось Клумбой Девственных Цветов. Девственных, поскольку ничто живое не могло находиться в этом бесплодном месте.
Высоко над полем парило невзрачное на вид существо, напоминающее полинявшего грязно-белого голубя. Это был сам святой дух, киберорганическая нежить, созданная сотни веков назад сумасшедшим мясником Авелем. По сути обычный шоггот, основанный на технологиях Лэнга, но Авель собрал его не из тел погибших животных, согласно технологическому процессу, а из свежеубитой им плоти, которую он называл "жертвой". Многие тысячи живых существ принес он в "жертвы" своим изуверским экспериментам, стремясь как можно более усугубить мучения "усмиряемой" им Плоти. А последней из них должна была стать смерть Вещего Каина, родного брата сумасшедшего мясника. Однако Каин не дал себя в обиду. Он шутя оттолкнул Авеля, уже заносящего за его спиной предательский нож, и Авель упал, прямо на камень, и умер. Каин долго оплакивал брата, виня себя за его смерть. А святой дух, к тому времени уже функционировавший на половину мощности и помогавший своему творцу в издевательствах над "жертвами", недолго думая, полакомился трупом создавшего его, чрез что обрел полную силу.
Святой дух не обладал большой физической силой, потому что его творец Авель презирал своего брата Каина, добродушного силача, шутя справлявшегося с четверкой волов, поднимавшего в своей кузнице огромный молот, словно пушинку, любителя вкусной еды, доброго некрепкого пива и любовных утех, в которых был, несмотря на огромный рост и силу, чуток и нежен, подобно опытной женщине, познавшей тайну двойной любви. Авель же, строгий аскет, вообще ненавидел Жизнь, Плоть и Природу, считая первичным дух. В те времена любой карапуз знал, что настоящий Дух произрастает из Плоти и укореняется в ней, однако сумасшедший мясник придерживался иных мнений, которые называл "откровениями". Последние бывали у него на почве употребления ядовитых грибов и растений, которое он практиковал, уклоняясь от любви, как женской, так и мужской, в гордом одиночестве, среди своих многочисленных стад.
Итак, физической силы святого духа едва хватало на работу гравитационного двигателя, который Авель упорно называл "антигравитационным" в угоду своей ненависти к притяжению Матери Сырой Земли. Зато святой дух был необычайно силен в том плане, который его создатель считал "духовным". Под этим подразумевалась способность заражать программами саморазрушения и разрушения, убийства и самоубийства практически всякий живой организм, минеральной, растительной, технической и особенно животной природы. И называлось сие подвижничеством и аскезой, смиряющей и умерщвляющей "падшую", "низменную", "греховную" Плоть.
Идею ядра программы Авель слизал у доброго демона-санитара Пазузу, ответственного в Природе за реорганизацию выполнивших свою функцию структур. Надо сказать, что Пазузу весьма обижается, когда его отождествляют со святым духом, грубой и наглой подделкой. А злить могущественное четырехкрылое существо ростом в несколько метров, знаете ли, не стоит. Сей демон добр, но всякая доброта имеет границы применимости, вне которых вырождается в злобу. Хотя Пазузу отходчив и быстро забывает обиды, в отличие от святого духа, ведущего обширную базу данных на всех, кому ему хочется навредить. И навредить, надо сказать, ему хочется всем.
Дело в том, что и добряк Каин, и злюка Авель были могучими техномагами. Каин задолго до Галена открыл Волю биотека, обретя не только познание пространства-времени, поля и вещества, но и бессмертие, впоследствии овладев его тайнами так, что умел учить этому и других. Говорят, воля биотека открылась ему в ходе близости с одной прекрасной женщиной-кузнецом. Да, именно с одной. Группового секса Каин не признавал, и каждая из тысяч подруг была для него единственной и любимой. Чего до сих пор придерживаются многие красные язычники, почитающие Каина родоначальником своего мастерства. А еще у него была копия Пнакотических рукописей, (или осьминогописей, если выражаться точнее), которые он считал забавной маленькой книжкой. Было бы очень интересно спросить у него, куда он ее подевал в нынешнем XXI веке, но сегодня следы бессмертного богатыря, умеющего принимать разные обличья, отыскать не удается. Многие подозревают, что в прошлом веке он называл себя Львом Сергеевичем Терменом и занимался тем, что наталкивал ученых коллег на идеи достижения бессмертия, которые, впрочем, до сих пор не разработаны ими в достаточной мере.
Авель, предпочитавший овечек, причем девственных, и лишь в момент, когда они умирали в конвульсиях с перерезанным горлом, испытывал ненависть к биотеку и вообще фобию имплантантов. И биотек он принял лишь потому, что он давал большую власть, а не по какой-либо иной причине. Так как биотек не позволяет издеваться над собой, Авель решил познать боль всех живых существ на планете Земля, ибо искусством гиперпространственных врат не владел тогда никто из людей, даже мудрец Каин, Великого Ктулху - не добудиться, Старцы также дремали в нелокализуемых льдах, а снежного человека Ми-Го Авель смертельно боялся и ни о чем не спрашивал. Лаборатория Авеля называлась "ковчег". Именно там он проводил вивисекцию, захватывая и умучивая по паре каждого из животных, которых ему удавалось достать. Недоумение вызвали у него некоторые из галапагосских вьюрков, чей половой диморфизм, в отличие от Линнея, сумасшедший мясник, видевший в Плоти только Труп и Жратву, а в Пиве только Рыгаловку, не уяснил. Хотя не стоит слишком уж уничижать Авеля как ученого. Справедливости ради отметим, что ему попались пары гомосексуальных вьюрков. В Природе бисексуальность распространена, но Авель, как гомофоб, этого факта не признавал, как и многих других, вследствие чего и совершал немало ошибок.
Итак, сей некрофил поставил целью своей жизни исследование и обобщение страданий всего живого, дабы доказать греховность и порочность Природы, о которых в одном из "откровений" ему поведал его небесный бог. Последний представлял собой не что иное, как автономный комплекс вытесненного гомосексуализма. Авель всю жизнь подсознательно мечтал стать пассивным геем, но еще в детстве бог сказал ему, что это смертный грех. Дело в том, что эксперименты с грибами горе-ученый начал, только научившись ходить. С годами пагубное пристрастие крепло, а наркотические видения персонифицировались. В итоге, последняя и наихудшая из разработок Авеля, выполненная в виде голубя с белыми перьями, выпачканными денатурированной кровью, содержала научные данные обо всем спектре разрушительного и негативного, могущего посетить всякую белковую форму жизни на Земле. Операционная система святого духа была еще и самообучающейся, вследствие чего он со временем смог преодолевать границы некоторых измерений и даже захватить власть над одним из них, которое и называлось Мертвыми Мирами или небесным царством.
Каково же было негодование, испытанное святым духом в момент, когда его всененавидящий и всеосуждающий взор завидел прекрасную бабочку над его собственными цветами. Мгновенно спикировав, он тут же сбил, растоптал и сожрал "поганое насекомое". Что и требовалось Мессиру Люциферу. В наноробота был встроен жучок, чип с меткой позиционирования.
Святой дух имел обыкновение посещать Средний Мир благословенной Земли. Иногда он на некоторое время полностью завладевал тем или иным существом или даже толпой. Тогда стадо свиней бросалось с обрыва, нетрезвый сброд с криками "За веру! За царя! За отечество!" бежал на погром ни в чем не повинных людей, или кто-нибудь просто выбрасывался из окна, резал себе вены, отказывал любимому в близости, забрасывал или уничтожал прекрасное произведение своих трудов. Но чаще всего вредитель просто бездеятельно парил со стаями голубей и других птиц, локальными гравитационными возмущениями нацеливая их помет на проходивших мимо людей. Иногда это у него получалось весьма удачно (смотри книгу пророка Товита, 2:10). Бывает достаточно самой малости, чтобы выбить у споткнувшегося почву из-под ног, сделать из него набожного неудачника, брюзгу, ханжу. Это нравится святому духу больше всего, ибо один-единственный добренький святоша с въедливым лжесостраданием в "горюшке" и идеалистическими нравоучениями может навредить куда больше, чем целая банда откровенно озлобленных отморозков-головорезов.
Теперь, когда киберорганическая нежить была помечена, мир можно было избавить от нее и от всего зла, что она в него привносила. Но сделать это должен был коренной житель Среднего Мира, Земной человек. Ибо Маэстро Люцифер трудится в Глубинных измерениях, куда пакостная трупоптица добраться никак не сможет, да и сунуться не посмеет. Поэтому он изготовил в своей кузнице техномагический жезл, сделанный в виде снайперской винтовки и заряженный Первым заклинанием Галена. Человеку надо просто взять оружие в руки, навести его на лжеголубя, подсвечиваемого в окошке прицела, и нажать на спусковой крючок.
Вначале Маэстро пошел к прекрасной девятнадцатилетней девушке, исповедующей Сатанизм. Нет, это не тот лжесатанизм, последователи которого веруют в библейского бога с его сыном - библейским Сатаной, принося последнему в жертву зверьков, а иногда и людей. Светлый, истинный Сатанизм - это борьба за добро, Жизнь и Любовь, за свободу Природы и Человечества от ханжеской лживой морали. Девушку звали Света, и она, будучи начитанной и поднаторевшей в практике, быстро сообразила, кто и зачем к ней пожаловал. Света, как настоящая Сатанистка, не стала раболепно склоняться перед древним другом всего Человечества. Она просто поздоровалась с ним за руку, лишь чуть покраснев, когда в ее жилах природный Огонь Недр Земли откликнулся на Огонь Светлых Звезд, глубин Галактики, текущий в жилах Маэстро.
Они перенеслись в то место, где в ту минуту чинил свои злодеяния святой дух. Света прижала винтовку к плечу, нежно погладив ее благородную сталь и киберорганическое дерево приклада, поймала в прицел лжеголубя, выглядевшего как он есть, - как полуразложившийся облезлый птичий труп, и... опустила оружие.
- Ты знаешь, я не могу выстрелить в живое существо, - сказала она.
- Это техническое устройство, принесшее и приносящее вред миллиардам живых существ, - ответил Маэстро.
- Да, но техника тоже живая. И это произведение техники, которая гораздо глубже моего понимания. Я не могу восставать против искусства. Оно - тоже естество.
- Это искаженное искусство, восставшее против естества. Ты ведь удаляешь вирусы со своего компьютера?
- Да, но мой компьютер я собрала сама, и я знаю принципы его работы. А здесь... Нет, не смогу.
- Я так и думал. Конечно, ни я, ни кто-либо во Вселенной не может с абсолютной точностью предугадать поступков свободной Воли. Но я имею представление о полях вероятности. И могу предсказывать вероятности событий. Только вероятности. А бога-вседержителя, могущего предугадать все и управлять всем, просто нет. Есть вон та гадость, именующая себя богом, но ее предсказания редко выходят за пределы расчета траектории птичьего помета.
- Да. Бога нет!
- Бога нет! До свиданья, Светлана! - С этими словами Люцифер поцеловал ее в губы.
- Ты знаешь... я ведь никогда раньше не целовалась с мужчинами... И знаешь, это тоже приятно!
- Да, знаю. И с тобой ничуть не менее приятно. Ты прекрасна! Не позволяй никому попирать твою красоту!
- Наверное... когда-нибудь я попробую... с мужчиной...
- Главное, найди достойного. Точнее, он сам тебя найдет. Если ты будешь собой, в свое время и на своем месте.
- Я знаю! Слава тебе, Маэстро Люцифер!
- Слава тебе, Ведьма! До встречи!
Так латентная бисексуалка Светлана стала сознательной бисексуалкой. От комплекса о порочности мужчин, который также распространял в обществе святой дух, не осталось и следа. И это было победой. Победой Маэстро, явившегося Ведьме на этот раз в мужском обличье, победой самой Ведьмы и победой Природы. Конечно, нет ничего плохого в чисто женской любви. Но низводить феминизм до матриархата, уподобляясь патриархальным ханжам, тоже недопустимо. Через несколько лет Света станет известным адвокатом. Ее стараниями будут закрыты многие фашистские организации. Именно она добьется тюремного заключения для экстремистов, безнаказанно разгромивших в 2003 году художественную выставку в Сахаровском музее. Еще через несколько лет она защитит диссертацию уже в области нанотехнологий, а позже опубликует исследования, на базе которых в 2142 году будет открыт способ модификации раковых клеток для регенерации организма. Выстрелила бы она, или нет, - на самом деле все равно. Главное, что в тот день святой дух внутри нее сдох. Вместе со всеми сопутствующими комплексами. Окончательно и бесповоротно. Зло надо побеждать, прежде всего, внутри себя.
Следующим, у кого побывал Люцифер, стал стихийный язычник одного из африканских племен, изгнанный из племени за неприятие патриархальных пережитков. На этот раз беседа была коротка.
- Эта птица - хорошее мясо, хорошие перья, кость?
- Нет. Эта тухлятина не годится ни в пищу, ни на поделки. Но она вредит Лесу, вредит охоте, вредит Земле.
- Я не стану убивать несъедобную птицу, из костей и перьев которой ничего сделать нельзя. Ни один хищник в Природе не убивает просто так. Он всегда выслеживает преимущественно слабое и больное животное, для которого быстрая смерть - избавление от мучительного недуга. И охотится хищник только тогда, когда голоден, когда он и его детеныши нуждаются в пище.
- Но даже самый мирный зверь нападет и убьет, когда опасность угрожает его стае, его детенышам, его родной Земле. И отомстит за раны, нанесенные ему и его близким.
- Я не мстительный. Мстительный человек - плохой охотник, плохой воин. Мстительность - это слабость. Пускай злая птица сдохнет сама, или ее сожрет другой хищник. Это не мое дело.
- Ладно, да будет так. Будь по-твоему. Доброй охоты тебе!
- И тебе доброй охоты! Только мне кажется, что ты не охотник. Ты земледелец.
- Ты не ошибся. До встречи на плодородной Земле!
Через несколько лет этот охотник, чье имя сложно передать на русском языке, станет основателем материалистического движения и вождем либертарного союза племен. С него начнется пробуждение Африки, которая станет в XXII - XXIII веках центром передовых технологий, при этом сохранив неповрежденными кладези природных богатств.
Напоследок Маэстро пошел к христианину. Назвавшись вестником света, он вручил ему оружие и объяснил, что вон та птица в стае - на самом деле не птица, а отец лжи. Маэстро Люцифер не солгал, ибо святой дух и есть отец лжи. И он, конечно же знал, что слуга противника поймет его по-своему, так, как его приучили верить в монастыре, когда он, будучи еще мальчиком, всенощно стоя у низкого аналоя голыми коленками на холодном цементном полу, разучивал наизусть священные тексты. Одна ошибка - и послушник на сутки останется без еды. Две ошибки - и он будет бит до крови розгами, вымоченными в особом составе, усиливающим боль. Три ошибки - и вся группа послушников останется без еды на три дня. С послушниками, сделавшими три ошибки подряд, нередко случались несчастные случаи, приводившие к смерти или увечью, причем никто из братьев никогда не знал, как это происходило. Милосердная братия всегда с нежностью опекала сошедших с ума и покалеченных бывших послушников. Хотя настоятель, хмурый монах огромной физической силы с ужасным шрамом через все лицо, говорят, в юности однажды ошибся трижды. Наутро у него появился этот шрам, а несчастные случаи, как обнаружилось, случились с большинством остальных послушников его группы. Троих похоронили, пятеро на многие годы лишились рассудка, остальные долго залечивали раны и старались никогда не попадать в поле зрения послушника со шрамом.
Христианин с ухмылкой отбросил винтовку Люцифера, вытащил из-под черной рясы свой тактический гранатомет, перекрестился и навскидку пальнул по стае. Прогремел гром небесный, сверкнула слепящая вспышка, по ветру понесся едкий шлейф отвратительного зараженного дыма. Все голуби в стае погибли, но хитрый святой дух, конечно же, успел ускользуть от поражающего воздействия столь грубого и неуклюжего оружия. "Благословен ты, раб мой, за то, что принес мне в жертву этих птиц!" - раздалось с оскверненного неба, и христианин, выпучив глаза и высунув язык, плюхнулся на колени, задыхаясь от смеси раболепия с чувством избранности.
- Да, пока Землю топчут такие, как он, нет смысла уничтожать это досадное недоразумение. На его место они тут же запустят что-то еще похуже. Зато в мире есть немало настоящих, свободных Людей, готовых поднять знамя NON SERVIAM, чувствовать, познавать и воплощать Волю Природы. Ибо сама Природа растит таковых. И над таковыми у святого духа нет власти. Слава Природе! Слава Человеку!
С такими словами Маэстро Люцифер подобрал брошенную винтовку и удалился в Глубинные Миры, храня на своих губах поцелуй Ведьмы Светланы.